Отцы и дети: корень конфликта

Конфликт поколений, трудности общения, возникающие в семье между родителями и детьми, особенно подростками, — эти темы актуальны во все времена. Об этом мы поговорили с психологом Еленой Цой.

— Елена, расскажите, пожалуйста, немного о себе, чтобы читатели познакомились с Вами.

— У меня два высших образования, оба — по психологии. Первое получила в Ташкентском государственном педагогическом университете имени Низами. Это была педагогическая и психологическая база, но после выпуска поняла, что знаний явно не хватает. Я и сейчас убеждена: хоть студент выучится на трех психологических факультетах — практиковать он все равно не сможет. Университет дает теорию, а практика — это совсем другой мир.

После первого образования я поступила в Московский университет практической психологии. Там у нас был замечательный профессор, и по сути два года — одна практика. Я попала в когнитивную психологию, где никакого психоанализа и разговоров о подсознании. Наш профессор говорил: «Будете защищать диплом с подсознанием — сразу до свидания». Когнитивная психология — это про конкретные действия.

Но мне этого снова стало мало, потому что я люблю психоанализ. Все, что связано с подсознанием, — мой инструмент. Как говорил «дедушка» Фрейд, основа все-таки от него. Пусть сейчас многие на него не опираются, но фундамент он дал мощный.

Психология как медицина: учишься всю жизнь. Постоянно появляются новые практики, которые действительно работают. Минимум два раза в год уже лет двенадцать выезжаю на обучение. В этом году выезды были почти каждый месяц, потому что взяла большой курс.

Прошла детскую психологию в Украине, практические модули. Работала с детьми и поняла, что хочу работать с родителями — углубилась во взрослую практику. Лет пять назад проходила курс по «Радикальному прощению» Колина Типпинга. Позже окончила международную школу ICBT по коучингу. Тоже не практикую, но благодарна: там я научилась говорить на публику и работать через действия и шаги. В целом, везде «оторвала» по кусочку, и теперь сложно сказать, к какому направлению принадлежу. Поэтому называю себя мультимодальным психологом: беру лучшее из разных школ.

Работая с человеком, понимаю, в каком направлении вести именно его. Взрослым может подойти психоанализ, детям до 18 — нет, они просто не поймут. Детям нужны конкретные действия, это то, чему меня учили во втором институте. Поэтому мои тренинги для детей — это логичная, практическая психология. Иногда, если подросток достаточно сознательный, я могу мягко показать цепочку: например, что у бабушки была зависимость, у мамы была зависимость, и сейчас он сам втягивается в это через плохую компанию. И тогда ребенок начинает видеть, как среда его не поднимает, а тянет вниз.

Ни об одном своем образовании я не жалею. Каждое что-то добавило, и все это сложилось в мое профессиональное видение.

— С какими запросами чаще всего приходят родители?

— Честно говоря, родители приводят ребенка в самый последний, критический момент, например, когда у ребенка появляются суицидальные наклонности, причина которых — тревожное состояние. Если родитель запрещает проявлять эмоции, ребенок начинает их подавлять, что выливается в тревожное состояние, приводит к суицидальным мыслям. Поэтому 90 процентов моих клиентов — по тревожному состоянию.

Либо же ребенок не хочет учиться. Это тоже тревожное состояние в большинстве случаев. Он огрызается, не слушается. Это все начинается в 12 лет. Многие говорят: «До 10−12 лет мой ребенок был идеальным, а потом его как будто подменили». Это гормоны. Предподростковый период начинается примерно с возраста 9 лет. Сейчас дети гораздо быстрее развиваются, много что знают, в том числе и из-за интернета. Они влюбляются. Это тоже создает сложности, особенно безответные чувства. Девочки, мальчики начинают страдать, им плохо.

Одна из самых насущных тем — буллинг. Он был актуален во все времена и всегда проявлялся достаточно жестко. Буллинг тяжело переживает каждый подросток. Часто он начинается в семье, как бы грустно это ни звучало. Если родитель подавляет ребенка, чрезмерно контролирует его и ничего не разрешает без своего ведома, велика вероятность, что в школе его тоже будут буллить. Наличие буллинга указывает на проблемы в семье. Дома может быть кто-то, из-за кого ребенок не показывает своих переживаний, но внутри у него что-то накапливается. Поэтому работать с этим нужно в первую очередь именно на уровне семьи.

— Во все времена взгляды поколений различались и «отцы» были недовольны ценностями, решениями, мнениями «детей». Сейчас кажется, что эта пропасть увеличивается за счет развития цифровых технологий. Как родителям реагировать на ценности, взгляды детей, подростков, которые могут быть непонятны или непривычны старшему поколению?

— Основной раздражитель сейчас — гаджеты. У меня тоже есть дочь, ей почти 10 лет, несмотря на то, что я психолог, меня ужасно раздражает ее телефон. Если я не проконтролирую, она может сидеть в нем 24/7 и не замечать, как пролетело время.

Нужно устанавливать детям временные ограничения. Если мы этого не делаем, у них не формируется понимание, что что-то может пойти им во вред. Для этого ребенок должен быть чем-то занят: ходить в школу, иметь помимо учебы какие-то увлечения и интересы. Обязательно он должен читать книги хотя бы 20–30 минут. У него должны быть и бытовые обязанности. Если ребенок помимо школы ничем не занимается, а в школе он находится всего 4–5 часов, пока родители на работе, то что ему делать? Конечно, он будет сидеть в какой-нибудь популярной игре.

С другой стороны, нужно относиться к этому немножко проще. Это поколение детей обрабатывает гораздо больше информации, чем мы. И они родились уже чуть ли не с телефоном в руках. Когда ребенок весь день чем-то занят, ему важно прийти домой и просто «потупить», ничего не делать.

Мы сами бесконечно работаем, потом садимся за телефон и не замечаем, как проходит много времени. Не потому что там что-то классное, а потому что таким образом наш мозг расслабляется. Вот у детей то же самое, только важно понимать, с кем и что ребенок смотрит, во что и с кем он играет. Если время ограничивать, ничего плохого нет. У них разрядка происходит. Если вы обратите внимание, они там могут спорить, отстаивать границы, что-то создавать. Их мозг там тоже постоянно работает, но он не сосредоточен на математике или еще чем-то.

Я наблюдаю за дочерью. Она делится со мной своими достижениями в игре, показывает, что им с ребятами удалось там создать. И я вижу, что ее это действительно расслабляет. Но у нас с ней есть договоренность. Она тоже учится с утра до вечера. Я ей говорю: «Давай договоримся так: ты учишься, а вечером приходишь домой и 40 минут, максимум час можешь посидеть в телефоне, а потом занимаешься делами и готовишься ко сну. В выходные можешь и подольше, но учеба всегда на первом месте. А вот на каникулах ты можешь расслабиться, это твое свободное время». Но вовремя ложиться спать и книга ежедневно — это не обсуждается.

Есть родители, которые забирают телефон и вообще не разрешают ребенку им пользоваться. Их дети приходят в класс и во время уроков берут его у одноклассников, тратят время в интернете, за играми. Родители даже не знают об этом. Это то же самое, как и сладкое. Если по каким-то причинам ребенку запрещают сладкое вообще, он ест его вне дома. Я видела это на своих клиентах: когда ко мне приходят подростки, и если кто-то принес что-то сладкое, да и я сама его часто ставлю на стол, у них нет кнопки «стоп». Они едят, едят, едят. У взрослых так же. Человек может месяц посидеть на жесткой диете, чтобы сбросить 5–10 кг, а потом сорваться и набрать в два раза больше. Это проявления «внутреннего ребенка»: мы ему запрещаем, а потом он «просыпается» и добирает все, что недополучил.

Чем отличается реальный ребенок от «внутреннего»? По сути — ничем. Если вы дома что-то строго запретили, он просто будет компенсировать это в школе, а в результате получать замечания, двойки или проявлять невключенность в учебный процесс.

Попытки управления ребенком с помощью телефона также не выход. Когда при малейшем непослушании — «отдай телефон!». Все нужно обсуждать.

Современные дети сильно отличаются от нас, от поколения родителей, — это уже совсем другая эпоха. Они как будто родились с внутренним «чипом», что их границы нарушать нельзя. Раньше мы даже в глаза не смели смотреть, когда нас родители ругали, не говоря уже о тех, кого наказывали физически. Сегодняшние дети совсем другие. Думаю, что через пару поколений уже не будет этой доминирующей модели: общение станет более равным. Поэтому хороший вариант для родителей — провести семейный совет и договориться с ребенком: ты приходишь, делаешь свои дела, что-то выполняешь, отдыхаешь, и я разрешаю тебе вечером 30–40 минут провести время в телефоне.

— Какие психологические процессы в подростковом возрасте делают отношения с родителями напряженными? Ведь важно понимать, что во многом это связано с особенностями физиологии и психики в этот период.

— Подросток в этот период словно «человек без кожи». Любое слово или действие он воспринимает очень остро. Он еще не умеет контролировать свои эмоции. Сейчас он может услышать замечание, пропустить его мимо ушей и сохранить хорошее настроение, а через час на такую же фразу отреагирует бурно — с агрессией, обидой, хлопаньем дверью. Настроение подростка меняется быстро и непредсказуемо, поэтому родителям нужно запастись терпением.

У подростков в этот период повышенная чувствительность, злость, внутреннее напряжение. Бывает, они вспыхивают на родителей, а потом, уходя к себе в комнату, мысленно ругают себя: «Зачем я так сказал? Мог бы промолчать». Часто они хотят извиниться или сказать «спасибо», но мешает завышенное эго, ощущение внутреннего протеста, из-за которого они делают вид, что все происходящее им безразлично.

Эти особенности обычно смягчаются к 18 годам. Однако современные данные ВОЗ указывают, что подростковый период в психологическом смысле может продолжаться до 26 лет. Это не значит, что человек ведет себя как 14-летний, но эмоционально он еще не полностью взрослый.

Родители же в это время, наоборот, стремятся к еще большему контролю. Их тревожит, что ребенок может попасть в плохую компанию, и они пытаются защитить его запретами и ограничениями. Но чем сильнее родитель контролирует, тем выше риск, что подросток будет действовать назло или попадать в неприятности.

Лучший путь — честный и спокойный диалог. Можно говорить так: «Слушай, возможно, я слишком переживаю. Это моя тревога — я вижу, что происходит вокруг, и хочу тебя уберечь. Я хочу тебе доверять, но мне нужна открытость: рассказывай, с кем ты общаешься, во сколько придешь, что для тебя важно. Мне важно знать, как ты себя чувствуешь и что происходит в школе».

Именно такая позиция помогает сохранить связь и постепенно выстроить доверительные отношения.

Беседовала Марина НИКОЛЕНКО.

(Продолжение в следующем номере.)